Игорь-Северянин: гений и ананасы в шампанском

Михаил Петров

Источник: ruspol.net
Фото взято из оригинала статьи или из открытых источников

20.02.24
1755

Тема ананасов в шампанском непосредственно затрагивает вопрос гениальности.
______________

Если суммировать, то Игорь-Северянин представлен в современном общественном сознании тремя позициями: ананасами в шампанском, королевой, которая играла в башне замка Шопена и частью мифологемы поэта — я, гений Игорь-Северянин. Нас интересует мифологема, тем более, что к ней есть пояснение. Поэт сам о себе:

Он тем хорош, что он совсем не то,
Что думает о нем толпа пустая,
Стихов принципиально не читая,
Раз нет в них ананасов и авто,

Довольно горькое признание, которое содержит в себе отсылку к знаменитой «Увертюре», известной нам по строчке с ананасами в шампанском.
_________________

О собственной гениальности поэт заявляет лишь единожды в 35-й брошюре «Эпилог эго-футуризм» и никогда более к ней не возвращается. Хозяин издательства «Гриф» Сергей Кречетов включил текст брошюры в «Громокипящий кубок. И вот, что сообщает читателю «гений»: Я выполнил свою задачу,\ Литературу покорив.\ Схожу насмешливо с престола \ Иду в застенчивые долы, \ Презрев ошеломлённый Рим:

Не ученик и не учитель,
Великих друг, ничтожных брат,
Иду туда, где вдохновитель
Моих исканий — говор хат.

Я видел разные спекуляции на тему гениальности Игоря-Северянина, но ни одной достаточно убедительной с точки зрения застенчивых долов и говора хат.
____________

Некоторые идеи последнего поэта XIX века Константина Михайловича Фофанова были восприняты компанией эго-футуристов через Игоря-Северянина. Безумие приравняли к гениальности и занесли на скрижали эго-футуризма отдельным пунктом: «III. Мысль до безумия. Безумие индивидуально». Предваряет эту максиму опора на интуицию и теософию.

В основе идеи лежит представление о том, что ум может быть тиражирован в силу своей рациональности, безумие же индивидуально в силу изначальной боговдохновенности. С этим можно было бы согласится на рубеже XIX и XX веков, но век двадцатый безжалостно опроверг максиму: ум не поддаётся тиражированию именно в силу своей рациональности, зато безумие легко распространяется в силу того, что в нём часто видят божественное откровение.
_________________

Отсюда вопрос: что конкретно имел в виду Фофанов, что было ошибочно воспринято эго-футуристами как основа гениальности?

У Фофанова есть посвящённое Игорю-Северянину стихотворение «Пророк Илья». Два ветхозаветных пророка выходят из дубравы и старший передаёт младшему свои права

И говорит Илья: «Довольно
Мне в мире быть среди людей…
Гряди и властвуй речью вольно!
Греми, преемник Елисей!

Я ухожу! Земного хлеба
Не надо мне, — безсильна плоть!
Я ухожу к Творцу на небо…
Пора, пора! Зовёт Господь!»

История начинается в Третьей книге царств с пророка Илии: «И пошёл он оттуда, и нашёл Елисея, сына Сафатова, когда он орал (…) Илия, проходя мимо него, бросил на него милоть свою». (3-я Царств 19:19; орать — пахать, милоть — грубый шерстяной плащ из овечьей шерсти.)

Сын богатого земледельца Елисей пашет землю. Пророк Илия и бросает на него милоть. Жест означает, что Илия принимает Елисея в ученики и обещает передать ему пророческий дар. Отказавшись от имущества и не попрощавшись с родными, Елисей идёт за Илией и становится его преданным учеником. Когда Илия завершает земное служение, Елисей получает разрешение следовать за ним до места вознесения пророка на Небо. Прощаясь, Елисей просит даровать ему двойную силу пророчеств. Илия в вихре огненной колесницы поднимается на небо, бросив Елисею свою милоть. У Фофанова читаем:

И между тем, как пламенея,
Гремел и плакал небосклон,
К ногам скатился Елисея
Ильи разодранный хитон.

«Гряди и властвуй речью вольно!» — вот завет Фофанова. Не безумие и не гениальность, а дар пророчества. Раньше мне казалось, и внешне это действительно выглядит так, словно Игорь-Северянин воспринял у Фофанова идею индивидуальности безумия, в которой безумие есть удел гения. Но теперь я думаю, что он просто подкинул идею ареопагу эго-футуризма — надо же было чем-то выделится на серебряном фоне века русских поэтов! Однако нет гарантии, что какое-то время поэт и сам не был очарован идей связи гениальности и безумства.
______________

Однако вернёмся к Фофанову, предложившему Игорю Лотарёву новый псевдоним:

Я видел вновь весны рожденье,
Весенний плеск, весёлый гул…
Но прочитал Твои творенья,
Мой Северянин, — и заснул...

И снилось мне: в стране полярной,
В снегу и в инее сады,
Где лился свет луны янтарной
На зачарованные льды.

И спало все в морозной неге,
От рек хрустальных до высот,
И, как гигант, мелькал на снеге
При лунном свете лыжеход.

Собственно говоря, ничего странного: Игорь Лотарёв к моменту знакомства с Фофановым уже использовал с полдюжины псевдонимов, но то были псевдонимы ученические. Фофанов же предложил начинающему поэту новым псевдонимом отметить акт инициации, если можно так сказать, из ученичества перейти непосредственно в высшую лигу.
_________________

Заглянем в словарь псевдонимов Масанова и обнаружим, что что «Северянин» отнюдь не редкость, что русская литература знает два десятка северяниных. Не думаю, что Фофанов подсунул пустышку, тем более, что есть внятное пояснение: действие стихотворного посвящения происходит в некой полярной стране. И это не ледяная пустыня, в ней есть даже сады!

На простоту псевдонима «Игорь-Северянин» купились многие: достаточно удалить из него дефис, и он легко трансформируется в имя и фамилию. Но на деле это сложная конструкция — одновременно акт инициации, оберег и мифологема. Именно дефис удерживает конструкцию в состоянии равновесия.

Новый псевдоним акт инициации — пробуждение Поэта (с большой буквы) и его признание. Одновременно псевдоним — это оберег. Поэт взял себе за правило не отвечать на критику прозой. Хула и критика достаются тому Игорю, который Северянин, а не тому, который Лотарёв.
_______________

Наконец, третья и наиболее сложная часть псевдонима — мифологема поэта. Именно с неё начинаются главные непонятки. В первом приближении псевдоним равнозначен формуле «я — гений», применительно к Игорю Лотарёву, хотя в стихотворении зафиксировано, что гений — это не он, а Игорь-Северянин (одна из функций псевдонима — оберег).

Функция Игоря-Северянина — реализация мифологемы.

Обыкновенно о мифологему спотыкаются, но я нашёл понятный пример, не требующий специальных пояснений — мифологему Юрия Гагарина: «Я — сын и член Коммунистической партии». Творец и тварь в одном лице, единство причины и следствия, порождающего причину. Если хотите, равенство курицы и яйца, исключающее проблему первенства.

Если чуть сложнее, то в данном случае под мифологемой мы понимаем устойчивое состояние индивидуальной психофизиологии, в котором зафиксированы каноны существующего для поэта порядка вещей, а также описание того, что для него уже существует или имеет право на существование в будущем. То, чему поэт отказывается давать название, перестаёт для него существовать в реальности и наоборот, то, что им названо, получает право существовать самостоятельно, право быть вне мифологемы поэта.

Мифологема поэта отчасти имеет сходство с функцией, присущей Адаму в Райском саду, где он даёт имена вещам, его окружающим. Познав плоды запретного древа и, узнав таким образом все имена, Адам лишается функции. Цель Поэта повлиять на жизнь вокруг себя, привнести что-то новое, что-то изменить или наоборот сохранить. Отсюда гиперболизация собственного ego — чтобы на что-то повлиять, нужно что-то из себя представлять. А ещё нужно, чтобы статус самозванца, в нашем случае гения, был бы подтверждён в общественном сознании. Только после этого он получает право влиять и на умы, и на окружающую действительность.
______________

Вот мы и подобрались к ананасам. Нас интересуют две последние строфы «Увертюры», потому что они наглядно демонстрируют функцию мифологемы — признание права на существование окружающих поэта вещей и общественных отношений:

Стрёкот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолёт буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс…
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — на Марс!
________________

Ну, и в завершение точка над i — я, гений Игорь-Северянин — так о чём это? А вот о чём: о гениальности индивидуума как о высшем уровне его творческого потенциала. Ведь вы подумали именно об этом? Но, если дословно, то речь идёт не о гениальности Игоря-Северянина, речь о том, что он — гений.

Гениальный Фофанов нашёл Игорю Лотарёву весьма специфическую функцию — genius loci. Игорь-Северянин — это квинтэссенция места, его изначальный дух и ревностный хранитель. А место это — Русский Север во всем многообразии и широте его материальных и духовных проявлений: застенчивые долы, говор хат, полярные пылы…

Ну, признайтесь теперь, что вы этого не ожидали!
_____________

Как было сказано в первой части, я и сам рискую оказаться в компании эстетствующих авторов, поскольку предлагаю новую концепцию отношений Игоря Лотарёва с венчаной женой и поэта Игоря-Северянина с женой по совести после марта 1935 года.

Книга готова, и я приглашаю желающих принять участие в её издании. Я не прошу помощи или подачек, я предлагаю партнёрство: участие в издании комментированного сборника материалов на основе писем и воспоминаний, по-новому раскрывающего отношения треугольника Игорь Лотарёв — Фелисса — Вера Борисовна.