– С 1 июля у нас повысился налог с оборота, и многие предприниматели публично жалуются, что все дорожает и они больше не справляются. Как министр финансов смотрит на это?

– Если говорить о предпринимателях, то их разговоры о том, что они больше не справляются, показывают деградацию общей жизненной ориентации. Традиционно предприниматели понимали, что налог с оборота мало вредит экономике. По оценке ОЭСР, не вредит вообще, ведь государство нужно финансировать, и налог с оборота – самый безопасный. Из-за чего они (предприниматели – прим. ред.) волновались, так это то, что с них будут брать подоходный налог на прибыль и они не смогут инвестировать.

Так что это довольно искаженная общественная жизненная ориентация, будто вообще не должно быть налогов. Я не знаю, что с этим делать. Это принципиальный упадок: если общество больше не говорит о том, как справиться, как заработать больше, содержать семью, строить бизнес, а только о том, что цены растут. Это так же глупо, как встать утром и ругаться на плохую погоду. Цены не находятся под чьим-либо конкретным контролем, и правительство не может налогами вызвать инфляцию, как утверждают. Конечно, есть разовый эффект: потребительский налог может повлиять на инфляцию, но даже не на 2%, подумайте, всего на 1,639%. Это то, что непосредственно прибавляется к цене. И такой шум вокруг этого – позор.

С другой стороны, нелогичность заключается в том, что если все это действительно делает всех беднее, то спрос должен уменьшаться, а значит, и рост цен должен быть еще меньше. Так что те, кто цепляется за цены и только об этом говорит, должны признать и это.

Интересно, неужели все жалобщики не слышали новостей о повышении расходов на оборону в НАТО до 5%? Об обещании Эстонии поднять их выше 5%? Неужели они не читают каждый день новостей о войне? Я, например, начинаю день с этого – часть источников служебные, часть – открытые – какова ситуация на украинском фронте? Неужели кто-то думает, что это нас не касается? Маленькую страну, у которой с одной стороны Россия, откуда традиционно поступали более дешевые товары, а с другой – страны, у которых дела идут не очень хорошо: слабый экспортный спрос, девальвация кроны в странах Северной Европы. У Латвии дела тоже не блестящие. Так что я не понимаю этого нытья. Это просто эгоистично и мелочно.

– Утром 1 июля Департамент статистики сообщил, что в июне по сравнению с маем цены выросли на 1,1%, а по сравнению с июнем прошлого года – на 5,2%.

– Неприятно, да, но и здесь надо честно признать: государство не контролирует инфляцию и не может ее контролировать. Там сложные факторы, и существенную роль играют сами предприниматели, те, кто продает. Я полностью на стороне предпринимателей, я и идеологически их поддерживаю. Но давайте посмотрим: за последние годы маржа прибыли все же скорее выросла. И эта маржа означает, что они развивают все более дорогую торговую сеть.

У них очень роскошная торговая сеть. Это очень здорово. Возле моего дома также строится новый магазин. Но все это входит в себестоимость. Ассортимент у нас отличный для такой небольшой страны, торговые площади огромные. Все это влияет.

Что государство действительно сделало неправильно, так это не то, что оно не регулирует цены, а то, что уже много лет не может контролировать бюджет. И во время войны это сделать, конечно, не получится. Перерасход бюджета – это не результат работы нынешнего правительства, а десятилетия.

Вообще-то никого больше не интересует состояние бюджета. А ведь это один из факторов, который крутит инфляцию. Второй – открытие второй пенсионной ступени. Люди набросились на пенсионные накопления, это увеличило спрос и позволило поднять цены. А потом их уже никто снижать не будет. Все говорят только о ценах, а это значит, что и те, кто устанавливает цены, думают в том же духе. Кстати, с экономической точки зрения: если ожидается рост цен, то они действительно растут. Так что разговоры о ценах дают такой эффект.

Я собираюсь заглянуть в публикацию Департамента статистики, откуда там взялись 5%. Я и сам просматриваю статистику и считаю, что у нас с ней тоже есть проблемы. Например, мы больше не имеем доступа к реальным данным – предприниматели, которые должны отчитываться, больше не предоставляют департаменту информацию в том же объеме. Департамент статистики в недоумении. Говорят, что это какая-то бюрократия, какие-то обязанности, но в итоге мы получаем обратно данные с неточными цифрами.

Кроме того, мы не получаем доступ к нужной информации – борьба за конфиденциальность и все остальное. И мы не можем убедить людей, что статистику нужно собирать, чтобы и информация о ценах была корректной.

Например, в индексе потребительских цен не учитываются скидки для клиентских групп – сотни тысяч людей ходят по магазинам в определенные дни: пенсионеры по средам, в Rimi – по понедельникам, получают скидку 10%. А мы не можем это измерить, потому что не имеем доступа к данным. Так что я весьма уверен, и это не просто моя интуиция и не разговор в духе партийного собрания, а, например, и позиция Банка Эстонии: мы не измеряем инфляцию так, как это делают в некоторых странах, которые хвастаются низкими показателями. Но, конечно, все это – как пенять на зеркало. Но я обязан говорить, чем мы занимаемся. <...>